Теодор Курентзис:  Человек без палочки

Дирижерская палочка – это, по сути, компактный тамбурмажорский жезл военных маршевых барабанов. На ее кончике все нервные окончания сложного организма современного оркестра. Молниеносная точность рапиры и мощь меча Конана – помогает своевременно активировать каждый инструмент музыкальной машины, регулировать темп и громкость, неожиданно обрушивать на зрителя звуковые контрасты. Популярные сегодня попытки переосмыслить ценность палочки для дирижирования привлекают внимание своей оригинальностью – действительно ли ты так хорош, что рулишь сотней инструментов одними бровями, или же это просто экспрессивная клоунада и болезненное самомнение?

– В бою без дирижерской палочки никак не обойдешься. Желательно побольше, да потяжелее!

У палочки тоже был свой путь прогресса. Бойцов в оркестре становилось все больше, инструменты все разнообразнее, а произведения все сложнее – требовались новые возможности в стратегическом управлении.  Упомянутый жезл армейского тамбурмажора произошел от баттуты – мощной трости, которой еще при бурбонских людовиках дирижер отбивал такт мощными ударами в пол. Кстати, создатель баттуты, Жан-Батист де Люлли, впав в творческий раж, раздробил себе ею ступню – от осложнения этой травмы и скончался. Палке Смерти стали срочно искать замену – руководители оркестров махали скрипичными смычками и всем чем угодно, разве что не бейсбольными битами. Учитывая, что привычка отбивать такт тогда еще была обычной практикой дирижирования – все это все равно выглядело небезопасно как для дирижера, так и для окружающих.

– Экстремальное музло. Ушел из жизни молодым бунтарем!

Дирижирование голыми руками – это тоже не изобретение современной моды, и уж тем более не показатель некого сказочно выросшего уровня мастерства. Изначально маэстро пробовали работать именно жестами, но палочка – это оптимальная эргономика. Можно махать руками и трясти челочкой, если ты выдаешь хайлайтовый перфоманс на полчасика в Барвихе. Но рубить комбинашки четыре часа в оркестровой яме на приличной опере не смог бы даже Мухаммед Али! Поэтому Гергиев на серьезной оркестровой работе убирает все свои зубочистки и спички и безо всякого эпатажа берется за старую добрую палочку.

– Есть время для эффектных понтов.

– А есть в работе и настоящие вызовы.

Теодор Курентзис же принципиально против палочки на концертах. Как бы даже принижая тех, кто дирижирует во фраках, а не хипстерских слим-штанишках, стив-джобсовских водолазках и ботах с красной шнуровкой. Такой, типа, немного пизданутый гений не от мира сего, который выше неких условностей. Мол, не палочка делает человека дирижером. Что палочка это вообще – как секс в презервативе. То есть, четко разграничивает необычного супер-себя и всех остальных посредственностей. Часть коммерческого образа. Который, судя по регулярным чесам на барвихах и по ценнику по 20-30 тысяч в рингсайде лучших концертных площадок – работает.

– I am blessed.

Учитывая массовость Курентзис-хайпа – его теперь никто и не сравнивает с прочими дирижерами именно по параметру классического мастерства. А эпатаж и экспрессия сознательно уводят его творчество в другую плоскость – зрелищности и шоу. Его дирижерская эпилепсия максимально гипертрофирована – подсаживания, выпрыгивания,  эксцентричность жестов и разлет пальцев. Перекошенные оргазмами гримасы, яростный хэдбэнгинг.

– Загадочный образ.

Есть в дирижировании еще один момент. Все эти спички и зубочистки – это, на мой взгляд, довольно высокомерно по отношению к самим музыкантам. Мол, я вами, баранами, и так рулить буду, читайте мои мысли по выпученным глазам. Побольше уважения работникам культурной сферы, дорогие гении.

– Разве не я веду их к победам? Потерпят.

От рукопашного дирижирования отказались еще в восемнадцатом веке, потому что в больших оркестрах это очень неудобно для тех музыкантов, которые должны считывать команды с дальних рубежей. Палочка – это заметность и выразительность. А то, что у тебя там пальцы скрючило,  челочка трясется и слюни летят – не из-за каждого контрабаса и разглядишь. Спору нет – Курентзис собрал крутой оркестр, очень профессиональный и слаженный. Но, вот такие у них условия работы. Зато успех, ради чего, собственно, все и затевалось.

– Играть нужно только с палочкой. И от самых яиц.

Тем более, что Теодор Курентзис -действительно серьезно увлеченный мастер, перед триумфами в столицах проделавший большую работу в Новосибирске и Перми. Все бы ничего и даже, возможно, было бы очень круто. Если бы не один существенный момент. От Курентзиса не чувствуется харизмы и энергии. Эпатаж слишком просчитанный. Местами проскальзывают неуместные плагиат-фишки из латинских перфомансов Дюдамеля, где артисты начинают жонглировать инструментами. Типа, вот какие мы тут зажиги-виртуозы. Ну-ну.

– Очень неуместные потуги дать “немножко Дюдамеля” – по-настоящему народного чемпиона.

Еще интересное наблюдение. Расстановка оркестра такова, что вокруг Маэстро сгруппированы одни мужики. Которые ловят кумира влюбленными глазами и пытаются кривляться с аналогичной экспрессией, наяривая на скрипках – все эти приплясывания и прочий эмоциональный эксгибиционизм. Женщины все поодаль и ведут себя очень сдержано. Ищут глазами поддержки среди зрителей, в основном.

– В игре без палочки в каждом жесте Маэстро заложен глубокий смысл.

Весь этот творческий экстаз – на фоне секретных туманов, которыми покрыта личная жизнь пятидесятилетнего мальчика в коротких штанишках с сережками в ушах. Но это такие себе секреты, если честно. Вариантов в таких случаях не так уж и много.

– Я все еще в поисках Настоящей Любви.

И главное. Хайп и эпатаж гонят Курентзиса дальше, за пределы скучной классики – в поисках настоящего самовыражения. Где он и раскрылся полностью. Его выбор на вчерашнем концерте пал на симфонию «Зима священная 1949 года» некого Леонида Десятникова, пропитанную перестроечными тленом, гнилью, и юродивой трупоедской глумливостью над «поверженным тоталитаризмом».

– Интеллектуал. Властитель дум. Искрометный шутник.

Талантливый композитор нашел старый сталинский учебник  «Stories for Boys and Girls» для английского чтения пятиклассников, и детские тексты показалась ему такой тупой и пафосной советской агитацией, что он издевательски наложил на строчки букваря трибьюты Шостаковича, Чайковского, Прокофьева и выдал эдакие бытовые зарисовки из soviet hell. С оркестром и хором.  С зловещим хрипом контрабасов на каждом упоминании Сталина. С безудержным весельем над словом gay, которое в невинном советском учебнике было использовано в качестве прилагательного «веселый». Курентзис и Десятников просто устроили какую-то ублюдочную оргию с целым хором – «приходи, пионер, на спорт – будешь сильный, ловкий и gay. GAY! GAY! GAY! Пионер, приходи – будешь GAY. Очень остроумно. Явное проявление незаурядного таланта. Настоящее искусство.

– Волнующая тема. Рука сама так и тянется к запретной палочке.

Лично я очень ценю вот такие возможности – увидеть громкие обсуждаемые имена вживую. Сформировать собственное мнение по поводу. Да, был полный аншлаг в Зарядье. Да, зрители визжали от восторга, бурные овации руками и ногами – пока ладоши друг по другу попадать не перестали. Но.

– Это не народный чемпион. Это просто проект.